Автор M.E., палестинец без гражданства, въехал в Данию со своей мачехой и двумя братьями и сестрами в 1990 году, когда ему было семь лет. В 1993 году ему было предоставлено убежище. В 1997 году, когда заявителю было пятнадцать лет, он вернулся в Сирию на шесть месяцев и работал маляром. В Дании заявитель дважды женился и развелся. От каждого брака у него было по ребенку.
Автор имеет судимость. Среди прочего, в 1998 году его признали виновным в нападении, за что он был приговорен к 20 суткам лишения свободы условно. В 1998 году он был осужден за угрозы в адрес свидетелей и хранение оружия, за что получил условный срок в пять месяцев лишения свободы. В 2002 году он был приговорен к тридцати суткам тюремного заключения за кражу и торговлю людьми.
В 2004 году автор был арестован, обвинен в преступлениях, связанных с наркотиками, и приговорен к семи годам тюремного заключения. Кроме того, его выслали из Дании с запретом на возвращение.
Суд суд не счел, что постановление о высылке противоречит статье 8 ЕКПЧ. Верховный суд оставил приговор в силе.
Автор был депортирован в Сирию в 2010 году. По прибытии в аэропорт Дамаска M.E., как утверждается, был задержан и помещен в различные тюрьмы, допрошен, в частности, о его осуждении в Дании, о том, имел ли он пристрастие к наркотикам и были ли лица в Сирии, причастные к наркоторговле. В течение этого времени заявитель регулярно подвергался пыткам.
Перед депортацией автор подал жалобу в Европейский суд по правам человека. М.Е. жаловался на то, что его депортация была нарушением статьи 3 Конвенции в том смысле, что по возвращении он подвергался пыткам со стороны сирийских властей, и что датские власти должны были знать об этом риске до его депортации.
ЕСПЧ приходит к выводу, что, когда заявитель был депортирован в 2010 году, не было серьезных оснований полагать, что он подвергался риску обращений в нарушение статьи 3 по возвращению в Сирию. Соответственно, нарушения статьи 3 Конвенции не было. Суд также считает, что нельзя сказать, что датские суды не смогли установить справедливое равновесие между интересами заявителя, с одной стороны, и предотвращением беспорядков или преступлений, с другой стороны. Соответственно, нарушения статьи 8 Конвенции не было.